Не факт, что поймут, но... рискну. В качестве отмазок: фендом не мой,
Мои тут только полночные глюки и пресловутое авторское виденье-с. ©
Название: "Мгновения"
Автор: gaarik
Бета: в пролёте
Пейринг: L|Лайт
Жанр: драббл, deathfic, POV L (в конце); в какой-то мере АУ
Рейтинг: PG
Фендом: Death Note
Дисклеймер: отказ от прав
Предупреждение: сто лет как не помню, что было в каноне, так, огрызки. Поэтому - ООС.
Обоснуй сдох в зародыше
От автора: читать лучше под музыку)
читать дальшеЖёлтый свет, льющийся в серо-синие шторы, разбивается о плотную ткань - даже яркое полуденное солнце не может попасть внутрь, всё, что ему остаётся - это играться слабыми зеленоватыми отблесками на поверхности стен.
Сегодня его не ждут. Сегодня оно лишнее.
В этой комнате душно и пахнет алкоголем и потом. L морщится, вынужденный вдыхать этот малоприятный коктейль. На соседней койке спит Лайт, и тонкая стальная цепочка, обвившаяся вокруг запястья, спускается на пол - чтобы подняться уже по его собственной руке. Металл льнёт к коже, почти намертво впечатываясь, врастая в тело. Он по-прежнему холоден и ничуть не греется о тепло крови, и L хочется стряхнуть с себя эту уродливую змею. Это желание настолько сильно, что он совсем не думает о том, что сам же и приковал Лайта к себе. Всё, чего ему сейчас хочется - избавиться от цепи.
В комнате сущий бардак: повсюду раскидана их одежда, кипы смятой бумаги перемежаются с пустыми бутылками и столовыми приборами, а в застоявшемся воздухе угадывается запах затхлого спирта. Вообще всё окружающее напоминает последствия пьянки, вот только он не помнит, чтобы они устраивали подобное. Да и похмелья не было...
Змея на его запястье впивается глубже, ещё немного - и выпустит ядовитые клыки. L трясёт рукой, но цепочка не отпускает и, кажется, затягивается только сильнее.
В момент, когда она пережимает вену, его желание освободиться пересиливает здравый смысл. Что им при этом движет, он не знает и сам, но точно не страх. Не думая - мысли остались где-то там, во сне или ещё до него, - парень бросается к журнальному столику, где, слабо поблёскивая в отсветах бессильного солнца, лежит нож для разделки мяса. Как такое могло оказаться в их комнате, да ещё и в непосредственной близости от Лайта, он тоже не думает. Короткий замах - и толстое лезвие тесака обрубает цепь, с жалобным звоном отпадающую прочь.
Некоторое время L стоит посреди комнаты, потирая запястье, и смотрит на серебряную нить под кроватью Лайта, а потом разворачивается и идёт в ванную - смыть с себя остатки темноты. Он не видит чёрной тени в углу и нависшей над цепью злой ауры Киры. Он свободен.
Плеск воды - вот то единственное, что слышно в помещении. Набрав ванну, брюнет присаживается на бортик, глядя на стеклянную гладь перед собой. А потом садится в неё спиной вперёд.
От холода немеют пальцы ног и руки выше локтя, там, где нежнее кожа. Хочется зажмуриться - он не умеет видеть под водой, а быть полузрячим неудобно, и L прикрывает веки. Из носа поднимаются, уносясь вверх, к поверхности, крошечные пузырьки воздуха, пока он, распластавшись, не погружается целиком. Липкая, вязкая темнота обступает со всех сторон, заливается в уши, нос, лаская тело льдом, освобождает волосы. Будто он не ванне лежит, задержав дыхание, а на самом дне - озера или моря, неважно. И сквозь толщу воды ему слышится далёкий колокольный звон. На самом... дне.
Лайт просыпается от ощущения лёгкости - нет больше натяжения, и ничто не тянет его в сторону, не звенит от движения цепь. Как будто то, что их сковывало, исчезло без следа.
Он лежит в зыбком полумраке, прислушиваясь к своим ощущениям и стуку сердца рядом... И только когда понимает, что его тоже нет, открывает глаза, позволяя себе оглядеться.
Он один - соседняя кровать пуста и испачканные чем-то тёмным простыни перекинуты на пол мятым комком. Лишь с запястья свисает кусок тонкой цепочки. Перебирая звенья, парень подтягивает её к себе - чтобы увидеть излом на металле, как будто кто-то обрубил её одним ударом топора.
Странно.
В двух метрах от него на полу блестит широкое лезвие ножа.
Ягами срывается с места, лихорадочно перебирая в памяти всевозможные варианты объяснения. Что-то не так, слишком тихо, и слишком необычна эта тишина... Что-то пошло не по плану, и ему нужно скорее найти, что именно.
Объятый подозрениями и страхом, не знающий ничего, он мечется по квартире, позабыв обо всякой осторожности, и останавливается лишь тогда, когда замечает льющуюся из-под двери ванной воду.
Не так.
Звон... колокольный звон.
Риюдзаки закрывает глаза, полностью уходя под воду. Ему не нужно дышать, чтобы видеть, как вокруг него раскинулась необъятная, влекущая синь. Погрузиться, нырнуть ещё глубже... и слиться с ней, раствориться и исчезнуть. Бросив всё...
В момент, когда он почти отключается от сознания, дверь распахивается и что-то тёмное широкой полосой прошило голубизну под веками. Лайт врывается в ванную - загнанный, с безумными глазами. Чтобы замереть на середине пути. В комнате полно шума с улицы, битого оконного стекла под ногами и журчания текущей воды. Всего, кроме звука дыхания.
- Риюдзаки!
Ответом служит тишина да еле слышный плеск воды, который прекращается, стоит ему завинтить кран. И ни звука больше. Не в силах оторваться, Ягами заворожённо смотрит на бледное лицо своего врага под водой.
Змея на его запястье слабо шевелится.
- Эй!
Ни звука. Неужели... Чёрт!
Рывок вперёд - подхватить, поддерживая за голову, и плевать, что с того течёт ручьём и он сам намокнет. Плевать!
Тело в его руках тянет вниз - слишком тяжело и так непохоже на обычного L, что это даже странно. Руки Риюдзаки безвольно свисают вдоль боков, глаза полуприкрыты, и лишь из-под верхних век слабо белеют белки. Чёрт-чёрт-чёрт!
Дышит ли? - вот то единственное, что бьётся в его мозгу сейчас. Приложив ухо к груди, Лайт понимает, что нет. Паника медленно захватывает рассудок, но его сил хватает, чтобы успеть подумать о том, что, может, чего не чувствует ладонь, почувствует щека? Он наклоняется к губам Риюдзаки, и слушает дыхание. Которого нет.
Проклятье! Лайт не знает, что делать - с одной стороны, он так долго ждал, с другой - сейчас это так невовремя! И ещё ему страшно, чертовски страшно - его пугает любой из вариантов, к тому же... он ещё не готов к смерти L. О, сколько раз он предвидел, что ненавистный ему детектив умрёт, но тот всегда выворачивался из цепких лап смерти. Однако сегодня что-то пошло не так. Неужели он всё-таки умер, пусть и такой нелепой смертью? Тогда...
- И не мечтай. - раздаётся снизу, - Кира.
На мгновение страх переполняет его целиком, так, что ему с трудом удаётся не дёрнуться от звука голоса, однако совсем подавить физическую реакцию Ягами не успевает - расширившиеся и сузившиеся зрачки выдают его волнение. Риюдзаки смотрит пристально и остро, и под этим взглядом его тёмных глаз убийца вдруг понимает, что тот буквально в шаге от разгадки.
- Кажется, мы уже говорили об этом, - ровно бросает он, убирая руки.
Детектив встаёт, одёргивая одежду. Наблюдает. Анализирует. Сопоставляет. Догадывается?.. Или уже знает наверняка?
Лайт кривит губы, чётко осознавая, что у него осталось совсем мало времени, чтобы закончить игру в свою пользу.
- Что ты невиновен? Знаю.
- Тогда зачем начинать с начала?
- С начала начинают, когда прежнее окончено. Тут иначе. И, кажется, я говорил, что ты всё ещё под подозрением.
- Чёрт возьми, да сколько можно уже?! - в ярости восклицает он, хватая Риюдзаки за ворот футболки. - Раз подозреваешь - докажи!
- Докажу, не беспокойся, - спокойно отвечает брюнет.
- Да чтоб тебя! - рычит Лайт и дёргается вперёд, метя в челюсть. Но и L не промах - в последний миг он уворачивается, и кулак въезжает в плечо, лишь чуть толкнув назад. Покачнувшись с пятки на носок, детектив подныривает под занесённую для второго удара руку и, резко крутанувшись, бьёт в лицо снизу. И попадает в цель - Лайт падает, отброшенный назад.
- Хм, ты так разозлился... Почему?
- А как, по-твоему, я должен реагировать на это твоё обвинение?! - он уже на ногах, готовый контратаковать.
- Обвинение? Всего лишь констатация факта, а ты уже истеришь так, словно я нашёл пистолет с твоими отпечатками пальцев у тебя дома.
Не уподобляйся тем, кого убиваешь.
- Всё никак не можешь смириться, что я не Кира?
Всё никак не можешь перестать убеждать меня в обратном? Оправдывается тот, кто виновен, но ты же себя им не считаешь.
- Точнее, нет. Я хотел, чтобы ты был Кирой.
Лайт замахивается снова, но L уклоняется, и парень, не рассчитав сил, падает было плашмя, но вовремя успевает подставить руки. Он не кошка, чтобы извернуться в прыжке, и переворачивается уже будучи на полу.
Слишком медленно.
L двигается стремительно - он не ставит блок, ещё чего. Он просто наступает ему на грудь, не сильно, конечно, но всё же давая понять, чтоб тот не дёргался.
Ягами не сопротивляется, просто лежит и смотрит снизу вверх. Должно быть, он тоже оценил смену ракурса и понял, что это не просто так.
Тишина в комнате почти ощутимо звенит от напряжения.
Холодная ступня Л сильнее давит на грудь, и Лайт чувствует, как подбираются к его горлу пальцы детектива. Руки L по-прежнему в карманах, точка опоры в виде его же тела весьма неустойчива, и брюнету ничто не мешает рвануться вперёд, перехватывая инициативу, и опрокинуть самого Риюдзаки на пол. Чтобы встать в той же позе, в какой сейчас стоит он. Но почему-то он не делает этого.
Рождённый ползать, летать не может.
L, ссутулившийся, с копной взъерошенных чёрных волос и нахмуренным взглядом из-под чёлки похож на грифа, рассевшегося на ветке над добычей - такой же несуразный, странный. Это кажется Лайту настолько забавным, что он, представив, как бы тот смотрелся там, в мире Риюка, начинает смеяться. Детектив молчит, давая ему время. Отсмеявшись, Лайт наконец произносит:
- А ты, значит, герой, который поймает Киру?
- Почему нет?
- Да ты даже на нормального человека не похож!
- А ты?
«Похож ли ты на Бога, коим так хочешь быть?», - вот что кроется в его словах. Уловив подтекст, Ягами лишь улыбается. Он продолжает улыбаться, даже когда L переносит центр тяжести полностью на его грудь и становится трудновато дышать.
- Несомненно.
Несомненно, что Лайт видел себя ангелом, принёсшим избавление от зла, но вряд ли он понимал, что, свершая самосуд, является ещё большим злом.
- Что ж... это мы ещё посмотрим, - отзывается тот, прежде чем отпустить и повернуться к нему спиной.
Лайт улыбается снова, и только Богу известно, сколько злобы сейчас кроется в его глазах. Однако не только Всевышний может видеть эту перемену - осколок зеркала отражает её ничуть не хуже. Губы L чуть растягиваются. Он почти дошёл, почти коснулся. Осталось только...
Каково это - не верить? Постоянно ждать подвоха, не расслабляться, не отвлекаться ни на секунду. Проверять каждое слово. О, они могли бы рассказать, каждый со своей стороны - если бы один из них не умер раньше, а другой - позже. Первая смерть повлекла за собой вторую, это было неизбежно. Возможно, это было предопределено с самого начала.
Колокола всё ближе, а значит, судьба свершится совсем скоро. Вот только чья именно? Станет ли одна смерть скорым предвестником второй?
L знает, чья. Несомненно. В конце концов, не этого ли он так долго ждал?
* * *
Каково это - умирать в одиночестве? А, Лайт?Не думай, что победил. Я не был один. Даже тогда, когда ты сжимал мои плечи руками, и я видел притаившийся в твоём лице не смех даже - оскал. Там были все, и я знаю, что всё ещё не был один. В отличие от тебя.
Лайт, зачем ты стал Кирой? Ты умный парень. У тебя было всё. Но ты возжелал большего. Большего, чем доступно человеку, больше, чем даже просто бессмертия, едва поняв, что тебе за это ничего не будет. Зачем, Лайт? Поставив себя на ступень выше людей, с этой манией фальшивого благородства, ты лишь оттолкнул от себя всех и остался один.
Ты смеёшься. Дурак, дурак, какой же ты дурак, неужели ты так и не понял? Я знал это с самого начала. Я ждал этого с самого начала. Ты думаешь, я не видел? Думаешь, что всё просчитал, замёл за собой следы, поигрался чужими жизнями? Идиот.
Ты думаешь, что победил? Моя смерть ничего не значит - на моё место придут другие. Моя смерть проложит им дорогу. И тогда ты попадёшься, я знаю. Ты - который слишком положился на свою, якобы божественную, неуязвимость.
Я знал, что мне придётся отдать тебе свою жизнь, чтобы раскрыть это дело. Я не ошибся. И я ни о чём не жалею - всё было правильно. Даже моя собственная смерть.
Но, всё-таки, зачем?.. Знаешь, я много думал. Я думал, что, не будь ты таким, какой ты есть - возжелавшим абсолютного контроля над жизнью людей, не будь ты Кирой - мы, возможно, могли бы подружиться. Знаешь, у меня ведь никогда не было друзей. А ты стал... если бы не заигрался.
Власть - вот то, что разрушает людей, и ты, получив её, безграничную, опасную, стал ничуть не лучше Хигучи Кёсукэ.
Когда-то я думал, что мы похожи, только ты выбрал другую сторону, но сходство и различие поменялись местами, а вместо доверия расцвела ложь. Тогда я ошибся, и эта ошибка была единственной, пусть и фатальной. У нас нет ничего общего. Я ни о чём не жалею, всё шло своим чередом. В конце концов, я ждал этого. Я знал, что, если ошибусь или сделаю вид, что ошибся, то, зарвавшись, оступишься и ты. Так и случилось, а что до моей смерти... то она всего лишь ускорила твой собственный конец.
Ты понял? Всё было сыграно по нотам. В том самом спектакле, чья сцена - жизнь, каждый из нас сыграл свою лучшую роль.
«Смотри на меня».
Но Лайт уже не может видеть: его глаза закрылись, и красноватый блеск в них, наконец, угас, а тело онемело, и лишь толща воды над ним давит на лёгкие, мешая дышать, не давая возможности вздохнуть - даже в самый последний раз.
Ванная, осколок цепи, стекло под ногами и кровь на губах. Ты всё помнишь, верно?
Ты проиграл, Лайт. И именно поэтому ты сейчас умираешь в одиночестве, а я... Я смотрю на тебя с высоты железной вышки, пока за моей спиной с бумажным шорохом разворачиваются потрёпанные чёрные крылья твари. Пусть у меня нет своих крыльев и я передвигаюсь на этом существе, но Риюк говорит, что это временно. Зато у меня теперь тоже есть тетрадь, и будь уверен, что я не оброню её в мире живых.
Слышишь... тот звон, что зовёт тебя? Можешь не отвечать, я знаю, что слышишь. Это колокола, и их музыка рождена мёртвыми. Ты слышишь их, потому что умираешь, Лайт. А я слышу, потому что мёртв давным-давно. Знаешь, тебя - того, кто так яростно рвался к божественности, ждёт не более, чем просто забвение. А вот мне, благодаря тебе, уготована иная участь, так что я, наверное, должен сказать тебе спасибо.
Спасибо, что убил меня, Лайт.
Спасибо, что дал мне жизнь-после-смерти.
Вштыривший арт:
Писалось под это: