я к вам с фиком

[dn-canon]

сообщество читаю давно, но вот вступить не решалась.

мой скромный взнос.

Мертвые не могут вернуться... ведь так?
Автор: Katherin
Бета: Izu-kun
Фендом: Death Note
Пейринг: Лайт/L/N
Рейтинг:PG-13, но может подняться и до R
Жанр:мистика, приключения, AU
Размер:миди
Статус: не закончен.
Размещение:я не уверена, что кто-то захочет, а если такие найдутся, скиньте ссылку, куда вы ЭТО разместили.
Предупреждение: постельных сцен нет. Большую часть фика L и N будут пытаться понять, чего собсна они хотят от Лайта.

Темно… Здесь всегда темно.
Боги, как же холодно! Только холод, текущий по венам, обжигая не хуже пламени, показывает, что он ещё жив. Сколько он здесь? Час? День? Неделю? Месяц? В этом мире нет четкого измерения времени и нет небесных светил, чтобы определить его.
Он практически ничего не чувствует, кроме разочарования в себе и в других. Иногда к этому примешивается желание отомстить тем, кто поверг его, но он быстро справляется с ним – сейчас главная задача выдержать и не сломаться. Одиночество, неопределённость с дальнейшей судьбой, жалость к самому себе – все это периодами накатывало на него, пытаясь свести с ума.
Забавно, когда-то Рюук сказал ему, что тот, кто использует Тетрадь Смерти, никогда не попадёт в Рай или Ад. Тогда это казалось чем-то вроде страшилки, от которой можно отмахнуться. Желание стать Богом нового мира захватило его настолько, что играя в свои игры, отправляя на смерть других, он забыл, что сам смертен. В итоге он заигрался, стал делать ошибки и как следствие получил свой собственный Ад – мир Богов Смерти.
******
К увлеченным игрой в кости синигами подошел их коллега.
- Ты все-таки не отказался от своей затеи поговорить с ним? – оторвался от игры один из них.
- Нет, не отказался – ответил ему синигами, почесывая плечо о костяную палицу, висевшую у него за спиной.
- Ты уверен в этом? – вкрадчиво поинтересовался ещё один из игроков, намекая на непредсказуемость самого готичного из Богов Смерти.
Палица покинула свое место, найдя свою цель в нескольких сантиметрах от сжавшегося Бога Смерти.
- Да! Так, где он? – рявкнул несдержавшийся гость, хищно сверкнув старыми мотоциклетными очками, которые он носил на голове.
Низенький синигами, похожий на помесь человека и французской лягушки, посмотрел на то, что осталось от камня, сглотнул и кивнул на вход в пещеру, что был расположен в десяти метрах от игроков в кости.
Поднимаясь по лестнице, он ощущал в себе некоторую нервозность. Все-таки он не к кому-нибудь вламывается без приглашения, а к самому Рюуку – с некоторых пор одному из самых сильных и опасных, после короля, разумеется, синигами. Опасным этот фанат готики и яблок стал, когда вернулся из мира людей. Человек, который пользовался его тетрадью, не только навел шороху в мире, но и обеспечил ему силу. Жизненная сила более чем тысячи человек не только продлила ему абсолютную неуязвимость на неопределённый срок, но и подарила огромные возможности, едва не сравняв его с Богами Смерти древности.
Первое время Рюук упивался обретённой силой – крушил горы щелчком пальцев, выдолбил в одной из них себе весьма нескромные апартаменты, построил всех недовольных и… впал в депрессию.
Некоторое время кто-то из особо любопытных приходил к нему, чтобы выпытать что-то. (А что делать, если в этом мире кроме сплетен и игр, притащенных из мира людей, совершенно нечем заняться?) Но это продлилось недолго. После того, как любители посплетничать вылетели из пещеры Рюука как ошпаренные, подгоняемые десятком мелких, но очень сильно жалящих молний, желание выпытывать что-либо у любителя яблок пропало, ну разве что попадались некоторые особо любопытные, продолжающие верить в удачу вопреки очевидному. Правда, после того, как количество синигами сократилось, а у Рюука появилось несколько лишних тетрадей, отстали даже самые настырные.
Ходили слухи, что депрессия мрачного синигами связана с тем человеком, который писал в его тетради и которого ему потом пришлось убить. При этом те, кто распространял слухи, добавляли настолько смелые предположения, что обсуждать это можно было только под одеялом и шепотом – психов, желающих пополнить коллекцию тетрадей Рюука, не наблюдалось.
Все это пронеслось в его голове за мгновение до того, как он поставил ногу на последнюю ступеньку. Теперь нужно пройти несколько шагов и упереться взглядом в спину Рюука, сидевшего на самом краю пропасти.
- Я хочу отправиться в мир людей, расскажи мне о них, пожалуйста – обратился к спине молодой синигами.
Любитель яблок обернулся, окинул его задумчивым взглядом, хмыкнул каким-то своим мыслям и с едва определившейся в голосе угрозой спросил:
- Что именно ты хочешь узнать?
Он порылся в кармане, доставая с таким трудом добытое черное яблоко этого мира, и кинул его Рюуку, пытаясь задобрить.
- На твое усмотрение, – постарался невинно улыбнуться, понимая, что ходит по краю пропасти.
Синигами с немного грустной улыбкой посмотрел на подношение, явно вспоминая что-то, а затем, скривившись, откусил кусок.
- Что ж, за твое невкусное яблоко я расскажу тебе о человеке, который в одиночку пытался изменить мир.
******
Мир людей
2 года назад.
В кафе, за самым дальним столиком сидели двое: симпатичный парень лет двадцати с белыми волосами преклонного возраста мужчина. Причем никого из этих двоих не волновало, что первого официально не существовало, и вместо нормального имени он использовал прозвище или букву латинского алфавита, а второй по идее должен быть мертвым вот уже девять лет.
Подросток, в SPK, ФБР и Интерполе известный как Нир или N, рассказывал своему старому знакомому о целой волне смертей среди пенсионеров и тяжело больных людей. Рассказывая, подросток строил причудливую пирамиду из сахарницы, солонки, коробочки для зубочисток и салфетницы.
- Отвратительно. И ты думаешь, что Тетрадь Смерти снова в нашем мире? Но тогда… чего ты хочешь от меня? – без энтузиазма поглядывая на вот-вот грозившую обвалиться конструкцию, поинтересовался мужчина, подзывая официантку, чтобы заказать себе ещё кофе.
- Мне нужен твой совет, Ватари. Стоит ли рассказывать Рюзаки? Не знаю, как он на это отреагирует. Тем более, что я хочу выступить по телевидению с обращением к этой ошибке природы, смеющей называть себя Кирой! – последняя фраза была произнесена с такой яростью и пылом, что старику стало не по себе.
Он никогда бы никому не признался, что больше всего на свете ненавидит Ягами Лайта. И пусть это глупо - ненавидеть мертвого человека, но каждый раз, когда он смотрел на медленно угасающего Рюзаки, который навсегда отказался от расследований и заживо похоронил себя в квартире на последнем этаже небоскрёба, ненависть снова вспыхивала с новой силой. Иногда ему хотелось воскресить Киру, чтобы с наслаждением убить его.
Да, тогда они остались живы благодаря гениальной задумке L. Ягами спровоцировал синигами Рем на то, чтобы она убила их с Рюзаки. Они решили позволить ей это сделать, предварительно подменив тетрадь. Сила веры этой богини была настолько велика, что она, даже написав их имена в фальшивой тетради, умерла. Правду говорят, что вера - одно из самых мощнейших оружий. Хорошо, что Рем вовремя рассыпалась на песок с пеплом – ещё минута, и они бы умерли.
Тогда L умер, позволив Кире сделать дальнейший ход, и на смену ему пришел N, действуя согласно указаниям первого. Все шло хорошо, Рюзаки прятался в укромном уголке, ожидая момента, когда сможет, вызывая инфаркт у большинства присутствующих, защелкнуть наручники на руках Киры, но в последний момент раненному Мацудой Лайту удалось сбежать. Убежал он, правда, не далеко, его предал тот Бог Смерти, Рюук, записав его имя в тетрадь. L нашел его первым, что между ними произошло, никто не знает. Когда они их нашли, Ягами был уже мертв, а рядом сидел уставившийся в пустоту великий детектив. А после похорон своего противника Рюзаки ушел, передав все дела Ниру.
С каждым годом великий сыщик медленно угасал, пребывая в практически не прекращающейся апатии. Хотя нет, единственный раз за эти три года апатия оставила его, когда какие-то умники из ФБР и Интерпола решили обнародовать материалы по делу Киры, естественно переврав все что можно. Вот тогда в порыве ярости парень разгромил всю свою немаленькую квартиру, да так, что пришлось вызывать бригаду рабочих. А после того, как вспышка ярости улеглась, он просто банально напился. Пришедшему Ватари пришлось с каменным лицом выслушивать истерику великого сыщика, где он узнал много нового о Бюро Федеральных Расследований и Интернациональной полиции.
А Ниар - тот, кто стал свидетелем конца этого «бога нового мира»… С каждым годом раскрывая все больше и больше дел, он все больше отчаивался, иногда впадая в депрессию. Преступность росла, полиция всех стран, успевшая облениться за то время, что преступники верили в неминуемость кары от всемогущего Киры, не справлялась с нахлынувшей волной преступности. Ватари не знал, когда и как Нир успел пересмотреть материалы по делу Киры, когда и как он стал поддерживать идеи Лайта, когда стал уважать его, и пусть юный гений и скрывал это, старику было видно, что он винит себя в травле и разоблачении Ягами.
Из плена мыслей его вырвала рассыпавшаяся на составляющие пирамида Нира.
- Хм, думаю, будет лучше, если Рюзаки узнает обо всем не из новостей.
Мир мертвых
Этот странный синигами давно ушел, загруженный рассказом, а Рюук все ещё был погружен в свои мысли, появившиеся после этой исповеди. Ему все время казалось, что он что-то упустил. Но додумать, что же это было, ему не дал ещё один гость. Представьте себе помесь червяка, ящерицы и улитки без раковины, теперь поставьте это на задние лапы и получите отдувающегося после подъема по лестнице синигами.
- Что-то ты быстро, Миара. Почему ты здесь?
- Я думал, что будет интересно, подбрасывая тетрадь, но… Этот человек был так жалок, убивая тех, кому и так пора было за грань. Брр, выслушивать его нытьё и самобичевания после каждого убийства было просто невыносимо. А после выступления этого сыщика, обозвавшего его жалким ничтожеством, он обессилел и не двигался около трёх дней. Затем он завопил что-то патетическое и написал в тетради собственное имя. Короче, скукота. Не понимаю я этого… - развел руками Миара.
- Я тоже… Знаешь, однажды человек, использовавший мою тетрадь, сказал мне: «Чтобы использовать Тетрадь Смерти, человеку нужна мощная сила духа и сильная вера». Он был достоин звания синигами ещё при жизни, жаль, что мне пришлось убить его. Человек, которого ты использовал, был просто никчемным слабаком.
- Возможно, у меня просто нет такого таланта, как у тебя, Рюук. Но я пришел к тебе не только для того, чтобы рассказать о своём провале, – вкрадчиво произнёс гость, привлекая этим внимание уже отвернувшегося к пропасти не слишком радушного хозяина.
- Хм? – обернулся синигами-гот.
- Король сказал мне, что откуда-то из-за гор пришел молодой Бог Смерти.
- Ну и что? Они часто приходят. Слабые, возомнившие о себе черт знает что и абсолютно не уважающие никого кроме себя. Их так приятно обламывать.
- Новичок совсем молодой, но отнюдь не слабый. За это говорит то, что он не потерял человеческую внешность, лишь приобрел наши глаза и здоровые крылья. Он кажется хрупким, но он силён. В качестве оружия использует косу с чуть больше собственного роста. И ещё…
- Что?
- Он очень интересуется тобой, Рюук.
- Да? И что же он от меня хочет? – встрепенулся синигами. Все-таки Миаре удалось его заинтересовать настолько, что он, пожалуй, взглянёт на этого пришельца.
- Он как-то проговорился, что ты его хороший знакомый.
- Правда? Не помню, что бы заводил каких-либо знакомств с кем-то похожим на нашего гостя. Как его имя? – любопытство ещё больше завладело затянутым в синюю кожу Бога Смерти.
- Он называет себя Кирой.
Миара с жадностью наблюдал за мгновенно изменившимся лицом Рюука. Изумление, сменяющееся каким-то безумным удивлением и радостью. После этого пребывающий в меланхолии любитель готики расхохотался и, раскрыв крылья, взмыл куда-то вверх, пробив себе путь наружу собственным телом.

Сколько он летал, прежде чем найти Ягами? Интересно, зачем тот его ищет? Отомстить за то, что он убил его? Или предложит на пару свергнуть короля? Интересно, какая сумасшедшая идея на этот раз пришла в его гениальную голову? Это же Лайт, от него можно ожидать всего, но хотя бы с ним не скучно. Но ведь дело не только в скуке. Самый мрачный Бог Смерти никогда и никому (ну, по крайней мере, из своих коллег) не сказал бы, что очень уважал используемого им для развлечения человека. Восхищался его нечеловеческой хитростью, подлостью и изворотливостью. Что ж, чтобы Ягами не предложил, он без колебаний последует за ним, ведь в мире мертвых степень привязанности к кому-то оценивалась тем, насколько с тем или иным синигами интересно, весело или не скучно.
- Давно не виделись, Рюук, – размышления зависшего в воздухе синигами прервал голос как всегда спокойного и уравновешенного Лайта. Тот обернулся и от изумления забыл взмахнуть крыльями, из-за чего чуть не свалился на бестолковые головы игроков в кости. Ягами Лайт и при жизни был парнем, чья внешность, обаяние и харизма заставляли не одну девушку или парня заглядываться на него, но теперь… Волосы потемнели и отросли до лопаток, кожа побледнела - сказывалось отсутствие солнца, - губы почернели, а глаза приобрели вертикальные золотистые зрачки. Радужная оболочка радовала мерцающим алым пламенем. Одет он был в тот же стильный костюм, что был на нём в день смерти. Пара ангельских крыльев черного цвета, в размахе около двух метров, дополняла образ демона-искусителя, увлекшегося готикой. Сейчас они были раскрыты, и Кира парил в воздухе, с улыбкой рассматривая синигами и отмечая изменения, произошедшие с Рюуком со времени их последней встречи.
Лайт и сам не знал, что заставило его искать своего старого напарника по приключениям в его смертной жизни. Возможно, привычка постоянно видеть рядом с собой бесшабашного, наглого и болтливого синигами, постоянно притворяющегося недалёким и любящим яблоки больше, чем Рюзаки сладкое. Все-таки Рюук был рядом с ним все те шесть лет, что он владел тетрадью, помогая скинуть постоянное напряжение своими расспросами об устройстве мира людей или язвительными замечаниями по поводу какого-либо из промахов.
- Давненько. Чем обязан твоему визиту? – ехидно-вежливо спросил справившийся со своими крыльями и воздушными потоками Рюук.
- Ну, для начала, хотел бы поблагодарить тебя за то, что не дал L и N поймать меня. Спасибо за понимание и заботу о моей тонкой душевной организации, – иронично улыбнулся молодой чело…хм… синигами.
- А для конца? Ты сказал, что хочешь поблагодарить меня для начала. Так что дальше? – всю депрессию и выдержку фаната яблок как рукой сняло. Теперь перед Ягами плясал в воздухе от нетерпения тот самый Рюук девятилетней давности, пытающийся выведать, что же задумал великий Кира.
- Это не воздушный разговор. Может, пригласишь в свои апартаменты? – с привычной улыбкой a la «ты все узнаешь позже» проговорил Лайт.
- О, что-то будет, – понимающе ухмыльнулся Рюук, пятой точкой предчувствуя нечто интересное. – Двигай за мной.

На скалу, расположенную неподалёку от играющих на этот раз в карты синигами спикировало нечто, затянутое в синюю кожу. При ближайшем рассмотрении это нечто было опознано как Рюук, причем как очень странно ведущий себя Рюук. Тот подпрыгивал или взмывал на несколько метров в воздух, переворачиваясь вверх ногами, пугая невольных зрителей маньячной улыбочкой во все зубы и странным блеском в глазах. А вокруг него, нарезая с каждым разом все сужающиеся круги, парил некто с весьма впечатляющими черными крыльями. Карты тут же были забыты – у Богов Смерти появилось нечто поинтересней.
Таинственный знакомый Рюука спикировал рядом с ним, аккуратно сложил двухметровые крылья за спиной, которые тут же куда-то пропали, и степенной походкой направился к любителям азартных игр. За ним в полуметре от земли поплыл по воздуху и чему-то очень радующийся любитель яблок.
Выглядела эта парочка весьма странно. Этот человекообразный синигами был весьма силён - не так, как Рюук, но он был сильнее, чем сидящие там Боги Смерти. Окутывающая его аура спокойной силы и абсолютной уверенности в себе любимом заставляла их замереть, затаив дыхание, и провожать удивленно-восхищенными взглядами. Все-таки не каждый день видишь одного из приближенных к высшим эшелонам власти, следующим по воздуху за кем-то, кто слабее его, как собака за хозяином.

- Ну, так о чем ты хотел со мной поговорить? – едва не приплясывая от любопытства, спросил Рюук, едва они вошли в пещеру.
Увидев такое нетерпение, Лайт улыбнулся и подумал о том, что его старый знакомый ничуть не изменился.
- Да вот собрался в мир людей. Не составишь мне компанию?
- А, мстить будешь, – понимающе протянул затянутый в кожу синигами.
- Можно сказать и так. Всё, чего я хочу, - это закончить ту партию, что мы начали с Рюзаки, – хищно улыбнулся Кира.
- Но разве ты не поставил точку тогда, когда умер?
- Нет, Рюук. Мат в этой игре поставил ты, закончив её по своим правилам. А я хочу закончить партию на своих условиях. Именно это не даёт мне двигаться дальше – стать настоящим Богом Смерти, – пояснил Ягами, подарив миру ещё одну улыбку.
- И как ты это сделаешь? Убьешь тех детективов? Построишь новый мир? – недоумевал синигами.
- Убить L и N? Построить новый мир? – рассмеялся Лайт. – Это слишком скучно. Нет, у меня есть идея получше.

Мир людей.

2 года спустя

Невысокий мужчина неопределённого возраста с прической а la «я у мамы вместо швабры», с синяками под глазами от хронического недосыпания, в растянутых мешковатых джинсах и выстиранной белой футболке, ссутулившись и от этого напоминая не до конца эволюционировавшую в человека обезьяну, стоял напротив одной из могильных плит. Он не знал, как долго он стоял, до рези в глазах вглядываясь в надпись «Ягами Лайт (1986-2010).» Это было своеобразным ритуалом, который он повторял в его день рождения и день смерти.
Ягами Лайт – его душа и его же темная половина, гений зла и первый человек, который заставлял компьютер на ножках по имени Лаулиет чувствовать что-то ещё кроме скуки и раздражения от общения с людьми, не дотягивающими до его умственного развития. После смерти своего самого достойного противника его не интересовали новые дела – самое трудное и опасное в своей жизни он уже раскрыл, потеряв при этом своего первого и единственного друга. Лайт понимал его как никто другой, ведь в большинстве своем их мнения на те или иные вещи совпадали, да и мыслили они практически одинаково, именно поэтому их противостояние было таким захватывающим. Он прочел это в его глазах, когда тот, думая, что L умирает, на мгновение сбросил маску. То, что увидел там «умирающий», заставило его задуматься. Нечеловеческая усталость, раздражение, тусклое желание быть первым, восторг оттого, что выиграл в этой партии и… сожаление, извинение и осознание того, что он натворил.
Рюзаки никому не рассказывал, что он был рядом с Ягами в последние сорок секунд его жизни. Не рассказывал он и те слова, что Лайт сказал ему, прежде чем умереть.

- Я ухожу, Рюзаки… Что ж, поздравляю… Ты все-таки переиграл меня. Но Рюуку удалось скостить твой выигрыш до половины – ты не сумел меня поймать и отправить на казнь, – криво улыбался его противник, лёжа на ступеньках и заливая их собственной кровью.
- Но Лайт-кун … - попытался возразить он, но был остановлен нетерпеливым жестом.
- Не перебивая меня, пожалуйста, изволь выслушать, – не терпящим возражения тоном потребовал Кира, и L, пораженный властностью в голосе своего визави, сдался. – Я не жалею о том, что убивал преступников… Инфаркт - это ещё мягкое наказание для них, если ты не согласен, попытайся прогуляться ночью по городу в спальных или неблагополучных кварталах… Единственное, о чем я жалею, - так это о том, что неожиданная власть над чужой жизнью и смертью затмила мой разум, и из-за этого пострадало слишком много невинных людей. Именно это и позволило тебе с Ниром доказать мою вину. Со временем и ты, и он поймете мою правоту, но будет слишком поздно… Прощай, Рюзаки.

По сути, он отличался от Киры только количеством жертв. Если честно оценивать его действия по законам людей, придумавших эти самые законы только для того, чтобы было удобно их нарушать, он был бы ответственен за многие преступления. Как детям нравится играть в компьютерные игры и разгадывать какие-то загадки, так и он стремился продлить то, чем ему нравится заниматься, только в реальном мире. Вот почему он брался только за те дела, что возбуждали его интерес, и это было совсем не правосудие. Он никогда не играл по правилам, он был просто бесчестным обманщиком, который не любил проигрывать. Именно такими были его наследники - Мелло и Нир. И возможно, поэтому со временем N попался в ту же ловушку, что и он. И имя этой ловушки - Ягами Лайт.
Он помнил, как три года назад правительства разных стран, опасаясь растущей популярности Киры, решили обнародовать «слегка подкорректированные» факты.

Флешбек.

Комната кружилась перед глазами, и почему-то все в ней было красным. В ушах стоял непонятный шум, и чья-то рожа на экране телевизора беззвучно скалилась. Рюзаки тихо зарычал и сделал шаг вперед, сжимая кулаки. «Смеешься, да? Смеешься, гад лысый? Ну, ничего…» Провод из розетки выскочил так же беззвучно. Экран погас, но ему этого было мало. И вслед разлетевшемуся оконному стеклу вниз на асфальт полетел телевизор. Рюзаки проследил его полет и, увидев, как словно в замедленной съемке разлетелись в разные стороны осколки и детальки, довольно улыбнулся. А потом бушевавшая кровь кинула его обратно в комнату. И на пол полетели диски, кассеты, книги, ноутбук и все, что еще было целым в комнате. Мужчина метался по ней, как лев по клетке, и никак не мог остановиться. Будь бы у него Тетрадь Смерти, этому лысому и толстому безобразию, не способному найти и ручку в своём кабинете, не то, что Киру, не поздоровилось бы.

Конец флешбека.

- Это так по-человечески - прийти на могилу поверженного врага. Пять лет прошло, неужели никак не нарадуешься?
Этот ненавистный голос с насмешливыми интонациями, пронизанный презрением ко всему живому, он узнал из тысячи. Рюзаки поднял голову - так и есть, грызущий яблоко синигами небрежно устроился на ветке дерева.
- Это тебя не касается. Неужели ты опять посеял свою тетрадь? Все никак не успокоишься, Рюук? – прошипел мужчина, не скрывая ненависти. Какой смысл её скрывать? Всё равно это ухмыляющаяся скотина почувствует.
- Ну, не касается так не касается, – неожиданно покладисто ответил синигами, делая вид, что не заметил вспышки. – Просто я недавно встретил одного из своих коллег, он рассказал мне о своей попытке последовать по моим стопам, подбросив Тетрадь Смерти кому-нибудь из людей. Жалкая, конечно, попытка, но зато я вспомнил о вас, и мне стало интересно кое-что.
- Хм, и только за этим? Не смеши меня. Вероятность того, что ты пришел ко мне из мира мертвых просто потому, что тебе стало интересно, всего два процента. Выдумай причину получше.
- Вообще-то я пришел именно к тебе, потому что в мире людей ты самый интересный человек из тех, кто может видеть меня. Ты почти такой же, как Лайт, – мечтательно потягиваясь на ветке, протянул Рюук. – А знаешь, – неожиданно заговорщицки подмигнул ему Бог Смерти, свешиваясь с ветки, – я скучаю по нему.
- Что тебя так интересует, Рюук? – не обращая внимания на последнюю реплику синигами, поинтересовался некогда великий детектив, решив не показывать, какую ярость и боль она вызвала в нём.
Фанат яблок окинул его скептическим взглядом, словно говоря «Ну-ну, и кого же мы дурим?», но комментировать не стал.
- Мне стало интересно, что ты почувствовал и подумал в первую минуту, когда узнал о новых убийствах с помощью Тетради Смерти? - вкрадчиво спросил он вместо комментария. – Может о том, что это Лайт сумел каким-то образом вернуться?
- Глупости. Мертвые не возвращаются, синигами, – отвернувшись, чтобы не видно было румянца, покрывшего его лицо, отмахнулся от него Рюзаки, поняв, что мерзкое существо прочитало его, как открытую книгу.
- Как знать, как знать, – едва слышно проговорил Рюук.
Удивленный мужчина обернулся к Богу Смерти, чтобы узнать, что он имел в виду своими последними словами, но того уже и след простыл.